– Наденьте, – приказал Роджер.

– Зачем? – удивился сотрудник ФБР.

– Надевайте шапочку, – крикнул Роджер, – иначе разговора не будет!

Сотрудник ФБР, удивившись, натянул себе на голову желтую шапочку.

– Я пришел сюда по вашей просьбе, – сказал он.

– Я все знаю. Вы принесли то, что я просил?

– Да, конечно. Оно у меня в чемоданчике.

– Положите его на пол и сделайте три шага назад.

Расчет Роджера Робинсона был гениально прост. Если сотрудник ФБР был подставлен людьми Леймена, то они наверняка должны были знать о желтой шапочке, в которой будет пришедший на встречу. Это была ловушка. В темном помещении трудно было увидеть стоявшего в черной шапочке и одетого во все черное Роджера Робинсона, тогда как желтая резко выделялась на этом фоне. И если кто-то решил убрать человека под этой шапочкой, он рисковал попасть прежде всего в своего. Роджера Робинсона обучали в ЦРУ много лет, и он знал, как продумывать подобные встречи, как гарантировать себе относительную безопасность и какими методами проверять пришедших на встречу людей.

«Тебе не повезло, старина Леймен, – в который раз подумал Роджер, – лучше бы Боб Вильямс убил меня в тот вечер в Мехико. Тебе очень не повезло, толстый негодяй, что я остался жив. И я собираюсь это доказать».

– Мне приказано уговорить вас не предпринимать никаких активных действий до завтрашнего утра, – негромко сказал агент.

Он не стал кричать, и это был хороший знак. Он просто говорил с таким расчетом, чтобы его услышал Роджер.

– Я не могу ждать, – признался Роджер, – они могут уйти.

– Рано утром специальная группа захвата ФБР будет в Мехико, – сказал агент, – эти люди никуда не уйдут.

– Как вас зовут?

– Майкл.

– У меня с ними личные счеты, Майкл. Они убили и сожгли всех моих людей. Живьем сожгли. Я не могу ждать до утра. Это мое личное дело.

Агент помолчал, потом, показав на чемоданчик, сказал:

– Здесь все, что вы просили.

– Вы не будете меня уговаривать? – усмехнулся Роджер.

– Не буду. Если я могу чем-то помочь, можете сказать мне. Хотя я понимаю, что в этих условиях вы не совсем доверяете и мне.

– Спасибо. Но вы уже мне помогли.

– Роджер, – позвал его агент, – это серьезное дело. Вы уверены, что справитесь в одиночку?

– Нет, но я должен попытаться.

– Вы могли бы подождать до утра.

– У вас есть дети, Майкл?

– Есть, двое сыновей.

– У меня они тоже есть. У моего заместителя, которого убили в Мехико, тоже были дети. Я не смогу смотреть в глаза своим детям, если сегодня не попытаюсь. Я не смогу смотреть на себя в зеркало по утрам, когда буду бриться. Я буду себя презирать.

– Удачи вам, Роджер, здесь все, что вы просили, самого лучшего качества, – сказал Майкл и, повернувшись, пошел обратно.

Роджер подошел, поднимая чемоданчик. Уже выходивший из помещения Майкл вдруг, вопреки всем правилам, повернулся и позвал его:

– Роджер!

– Да, – выпрямился он.

– Вы можете всегда ходить с чисто выбритым лицом. Вам так больше подходит. Удачи вам.

– Спасибо, Майкл, – улыбнулся Роджер Робинсон.

Теперь он спокойно раскрыл чемоданчик. Здесь было все, что он просил. Это были самые необходимые в его ситуации вещи. Он поднял голову и еще раз подумал, что старина Леймен напрасно не убил его в Мехико.

Возвращался он в прекрасном настроении. Словно этот неизвестный агент ФБР вдохнул в него жизненную веру, без которой невозможно существование человека. Словно он подарил ему надежду на будущее. Роджер чувствовал себя победителем. Не всех удалось купить или запугать Эдгару Леймену и его покровителям. Не все были на стороне этого задыхающегося мерзавца.

Он приехал на квартиру к одному из братьев своих агентов. Леймен мог выйти через центральный аппарат ЦРУ на местную сеть агентуры и установить наблюдение за каждым домом его агентов. А брат, уехавший на три года в Европу, имел пустую квартиру, и агент охотно предоставил ключи резиденту ЦРУ. Роджер, приехав туда, долго мылся под душем, словно стирая из памяти последние воспоминания о том страшном дне, когда его обожгло взрывом собственного офиса. Он готовился к этой самой важной для него ночи.

Ровно в восемь часов он сделал три звонка своим агентам, среди которых был местный полицейский чиновник, работавший в аппарате министерства внутренних дел. Очевидно, информация, полученная им, его полностью удовлетворяла, так как он уселся перед телевизором, жадно поедая холодные сандвичи. По телевизору шли последние новости. Внезапно диктор напомнил о покушении на жизнь американского дипломата несколько дней назад. Показал разгромленную квартиру Боба Вильямса, сгоревшие автомобили, выбитые стекла.

– Сегодня в пять утра, не приходя в сознание, американский дипломат Боб Вильямс скончался, – сообщил диктор, – врачи констатировали смерть в результате внутреннего кровоизлияния...

– Нет! – закричал Роджер. – Нет!

Сандвич упал на пол.

– Значит, ты, Эдгар Леймен, не жалеешь никого, – задыхаясь, пробормотал Роджер, – ты даже своих не жалеешь. И тот, кто стоит за тобой, тоже не собирается никого жалеть. Что же, тогда и я не буду жалеть никого.

Теперь в запасе у него была длинная ночь. Он знал, где ему искать Эдгара Леймена. Знал, как искать. И знал многое остальное. Он не знал только одного – какой секрет скрывали все эти многочисленные убийства. И именно его он собирался узнать.

Глава 28

В этот день Бернардо должен был получить новую инвалидную коляску. При одной мысли об этом настроение резко портилось, и он проклинал все на свете – генерала Чернова, уговорившего его поехать в Испанию в качестве жениха, руководство Службы внешней разведки, позволившее неизвестному снайперу узнать о его появлении уже через несколько часов после встречи со своей «супругой», Жоакина, заказавшего ему явно для дальнейшего издевательства новое инвалидное кресло, свою несчастную судьбу, сделавшую его, разведчика-профессионала, посмешищем в глазах окружающих. Только Инес оставалась вне объектов его гнева. Он не хотел признаваться даже самому себе, что эта женщина нравилась ему все больше и больше.

Правда, их отношения оставались такими же, как и в день их знакомства, – ровными, спокойными и без лишних эмоций.

Инес по-прежнему ночевала на диване в гостиной, а он по-прежнему спал на огромной двухместной кровати в спальной комнате. Иногда он вспоминал ту ночь, когда умер Альфредо. Она вошла в его комнату. Ничего не произошло, они выпили всего лишь по бокалу вина, но воспоминание о той ночи было сладостным утешением его ночных грез. Но не более того. В дополнение ко всем несчастьям, Инес любила купаться в море и загорала на пляже. А он, прекрасный пловец и спортсмен, вынужден был сидеть в своей проклятой коляске, словно старик, наблюдая за резвящейся вокруг молодежью. Бернардо иногда клялся, что дальнейшую жизнь посвятит поискам того неизвестного снайпера, который стрелял в него в Мадриде. Из Эль-Фуэрте приходили неутешительные новости, полиция продолжала поиски неизвестного убийцы.

Рано утром марокканец уехал в аэропорт получать заказанный груз, а Инес снова ушла на пляж, словно в насмешку над несчастным Бернардо, который вынужден был сидеть в своем кресле. Он решил не ходить с ней в этот день на пляж. Настроение было окончательно испорчено, и он остался один в своем роскошном номере.

Габриэла с удовольствием взялась составить компанию Инес Контрерас, и обе женщины ушли на пляж рано утром. А Бернардо остался сидеть на балконе с бутылкой рома, словно старый бродяга, решившийся нагрузиться до основания. И, нужно отдать ему должное, долгое пребывание в Советском Союзе явно пошло ему на пользу. Ни один потомственный латиноамериканец не сумел бы принять такое количество спиртного, у него просто бы отказала печень. Но длительные возлияния среди своих товарищей по курсам Высшей школы КГБ сделали из Бернардо закаленного человека. Теперь бывшие земляки могли ему только завидовать.